Пешком до самого Берлина.
Один из старейших работников Курганской ТЭЦ, структурного подразделение ПАО «КГК», ветеран войны Николай Иосифович Долгунов считает, что родился «в нескольких рубашках». Он ушел на фронт добровольцем, 17-летним мальчишкой, за всю войну был ранен лишь однажды и дошел пешком до Берлина.

Сейчас Николаю Иосифовичу 91 год, и как утверждает его супруга Раиса Спиридоновна, не было ни одного дня, когда бы он не вспоминал то тяжелое, cтрашное время.

«В семи рубашках»

Родился Николай в деревне Федоровке Ленинского района Кустанайской области. Жизнь на селе была нелегкой – не до учебы. Едва он успел закончить 4 класса, как грянула война. В 1943 году, когда парню исполнилось всего 17 лет он отправился добровольцем на Ленинградский фронт. К тому времени отец и старший брат уже погибли, защищая Родину, вскоре не стало и матери. Сначала Николая забрали на сборный пункт в Чебаркуль, что в Челябинской области, обучили азам военного дела. Там же формировались эшелоны, которые увозили солдат в неизвестность.

Перед первым боем политрук вызвал молодого солдата и сказал: «Красноармеец Долгунов, желательно вам в бой вступить комсомольцем». Так Николай записался в комсомольцы и отправился на фронт.

 -Привели нас в окопы, дали мне напарника, — вспоминает Николай Иосифович. — Он уже старичком был, в отцы мне годился, успел повоевать, а я еще, можно сказать, младенец. Подружились мы с ним, он и научил меня уму-разуму. Перед первым боем я думал: «Ну, сейчас я дам им разгона!» А когда увидел, как это все по-настоящему, затрясло от страха. Мой наставник спрашивает: «Коля, страшно тебе?» А я же комсомолец, стыдно признаться, что испугался. Потом вижу – ракета красная, это значит, что надо идти в атаку. Ну, я и побежал с флажком и с криками: «Ура! За Родину, за Сталина!», и тут «отец» поймал меня за ногу. «Куда ты с этим флажком, всех немцев разгонишь! Копай окоп глубже – живым останешься». Спасибо старикам, они нас, пацанов, спасали.

С горечью вспоминает Николай Иосифович, как во время одного из боев лежали они со своим напарником в окопе. Молодой солдат отлучился на минуту, и в этот момент прямым попаданием «батю» убило.

В госпиталь на собаках

Даже во сне солдаты постоянно видели все ужасы войны – рвутся снаряды, а кругом такое месиво, что непонятно день сейчас или ночь…С особой теплотой Николай Иосифович вспоминает санитарок, работавших при госпитале.

-Некоторые говорят: «Да что она на войне делала?» А она сколько душ перевязала! Бывало, запряжет четыре собачки и раненых из под пуль вывозит. Молоденькие, хрупкие девочки оперировали солдат, сами боялись, а нас успокаивали: «Сейчас палку привяжем и нога снова побежит!».

— Что в кино показывают – все неправда, — утверждает ветеран. – В фильмах военные на фронте носят медали на гимнастерках, а на самом деле ничего подобного не было. Никаких начищенных пуговиц и звездочек – иначе любой снайпер сразу заметит и пристрелит.

После каждого нового боя лишь третья часть солдат в живых оставалась. В перерывах между сражениями вспоминали мирную деревенскую и городскую жизнь, приезжали артисты с концертами художественной самодеятельности. А еще у солдат была традиция – писать письма незнакомкам. «Хочу познакомиться с красивой девушкой с карими глазами», — так начинались строки каждого второго письма. И завязывалась переписка, случалось, что встречались, влюблялись и даже женились после войны.

«Царица полей»

Служил Николай Долгунов в пехоте, которую называли «царица полей».

-Пройдешь 100 км пешком, да еще пулемет за собой тащишь, невесело, — вспоминает Николай Иосифович. – Зато танкисты нас называли «царица полей», а мы их — «трактористы». Приходилось и с парашютом прыгать, хотя этому никто не учил. Привязали парашют, дали кольцо в руки и прыгай. Не спрашивали, боишься или нет – вперед и все. Надо выполнять задание – «достать языка».

Случалось, что брали фашистов в плен и гнали их в лагерь. Два русских солдата шли впереди и два сзади колонны, а ведь за каждым пленным не уследишь, так и сбегали по 5-10 человек.

 -И хотя начальство нас ругало, — мы думали: «пусть бежит, он тоже хочет к матери и к отцу».

С волнением рассказывает Николай Иосифович об освобождении русскими войсками концлагеря, который располагался в сорока километрах от Берлина.

-Пленные уже перестали походить на людей — остались одни скелеты. Бегут целоваться, а я их боюсь. Там и англичане, и французы, и русские – все были. Фашисты их душили по 50 человек в газовой камере, а потом в озеро бросали.

Прототип памятника

Победу Николай Долгунов встретил в Берлине.

-Так до самого Берлина пешком и дошел, нигде не ездил, — рассказывает ветеран. — Где увидим танкистов, так помашем им рукой: «трактористы, посадите нас». Когда война закончилась, мне только 19 лет было – призывной возраст и я еще пять лет отслужил в группе советских войск в Германии вплоть до 1950 года.

Когда русские взяли Берлин, город разделили на четыре зоны: американская, английская, французская и русская. Долгунов служил в районе Вайсензее вместе с иностранцами. Даже на дежурство вместе ходили, стояли на посту в районе Бранденбургских ворот и возле Рейхстага у памятника погибшим. Там же Николай Долгунов познакомился с небезизвестным рядовым Советской Армии Иваном Одарченко, который стал прототипом памятника воину-освободителю, установленному в Трептов-парке.

В августе 1947 года, в День физкультурника, на стадионе в берлинском районе Вайсензее проходили спортивные соревнования советских солдат, в них участвовал и рядовой Одарченко.

-Мы были вместе с Иваном, смотрим какой-то немец ходит за нами, — говорит Николай Иосифович. — Подошли к нему, узнать в чем дело, а он по-русски говорит: «Я – скульптор». Он искал лицо определенного типажа.

«Немцем» оказался скульптор Евгений Вучетич, который создал монумент воину-освободителю. Позировал Одарченко около полугода. На его левой руке сначала сидела немецкая девочка, затем — трёхлетняя Света Котикова, дочь коменданта Берлина Александра Котикова.

-Иван никакого подвига не совершал, — поясняет Николай Иосифович, — просто он был высокий, солидный, фактурный. Уже в мирное время он приезжал ко мне в гости в Курган. Меня неоднократно приглашали в Германию, но я не поехал, у меня же в деревне быки, коровы да курицы. А Иван ездил с женой, дочерью и родителями.

В списках значится

Николай Долгунов демобилизовался из армии в 1950 году. За свою долгую жизнь он успел поработать и в милиции, и на железной дороге, и на ферме, а закончил трудовую деятельность слесарем на Курганской ТЭЦ. С первой супругой, Марией Спиридоновной, они оформили опекунство над двумя своими племянниками, Светланой и Вячеславом, которые рано остались сиротами. Когда жена ушла из жизни, Николай Иосифович связал жизнь с ее сестрой, Раисой Спиридоновной, – вместе легче воспитывать приемных детей. И по сей день благодарные племянники во всем помогают Николаю Иосифовичу.

Примечательно, что когда во время войны Николай Долгунов попал в госпиталь, его сестра получила похоронку. До сих пор в деревне Федоровка стоит обелиск, где в списке погибших значится его фамилия. Не зря считается – если  живого человека считают умершим, он обязательно будет жить долго. 

Автор Светлана Тельминова, областная газета «Новый мир», фото Александра Кадникова